Византийская роскошь северных широт
О том, почему круглые даты способствуют лучшему усвоению истории, какое отношение Густав Эйфель имеет к православным храмам и о собственных переживаниях в исторический момент.
Вообще-то, я очень люблю круглые даты. И не потому, что они связаны с чествованиями и памятными мероприятиями. Круглые даты создают ощущение причастности к жизни и творениям великого человека, событиям давно минувших дней. Через торжественные речи (среди которых встречаются и сказанные от души) и мероприятия ты гораздо быстрее и основательнее понимаешь и усваиваешь значимость увиденного и услышанного, начинаешь интересоваться делами дней минувших, углубляться в историю, «рыть» архивы или, как минимум, что-то читать на просторах интернета. На миг ты словно переносишься в ту эпоху, и наблюдаешь события уже как бы изнутри. А за счёт обилия мероприятий проявляется эффект масштаба чествуемой личности или событий, о которых в силу каких-то объективно-субъективных причин ты мог и не подозревать.
В сентябре 2021 года в Петербурге прошли памятные мероприятия, посвящённые сразу двум датам, но у одного человека: 160 лет со дня рождения и 100 лет со дня преставления. Две грандиозные даты с интервалом один месяц и один год: дата рождения ‒ 5 августа 1862 года; дата кончины ‒ 5 сентября 1921 года. Имя человека, которого мы поминали в эти дни ‒ Василий Антонович Косяков, выдающийся архитектор России, получивший всемирную известность на рубеже XIX - XX вв., когда мир сломался на «до» и «после»; художник, инженер, ученый, педагог.
Храмы
Большинству людей имя Косякова если и известно, то только благодаря Никольскому Морскому собору в Кронштадте (1902-1913). Проект задуман и реализован архитектором, как главный собор русского императорского флота, место, куда будут приходить моряки целыми экипажами, эскадрами и флотилиями. Судя по тому, как Косяков объединил в работе над Морским собором собственных братьев-архитекторов, независимые архитектурные и строительные бригады и фирмы, он помимо архитектурного таланта имел недюжинный талант организатора и хозяйственника. Архитектор не только, как полагается, руководил работами, но и показывал рабочим, как выполнить кладку или приготовить строительный раствор. Та же Якорная площадь Кронштадта перед собором ‒ косяковский замысел. А чего только стоит история с сооружением подвесного моста в преддверии посещения государя-императора?.. Рабочие построили его, что называется, в последнюю минуту, а стоит мост по сей день.
А в Успенской церкви в подворье Оптиной пустыни Косяков заранее озаботился будущим ремонтом и соорудил выдвижную конструкцию, позволяющую производить восстановление внутренних стен без возведения громоздких лесов, которые мешали бы проведению службы. Сейчас подобное называют комплексным подходом.
За спиной Косякова не один десяток церквей в традициях русско-византийского стиля, доходных домов и прочих сооружений. Архитектурной красотой и величием многих из них мы продолжаем восхищаться и по сей день, просто будучи не в курсе, что они созданы всё тем же гением ‒ Василием Косяковым :
Морской Никольский собор в Кронштадте;
церковь Милующей Божией Матери в Галерной гавани (совместный проект с Д. К. Пруссаком; Большой проспект Васильевского острова, д.100);
церковь Богоявления на Гутуевском острове (Двинская улица, д.2);
Успенская церковь в подворье Оптиной пустыни (бывшее подворье Киево-Печерской лавры, набережная Лейтенанта Шмидта, д.27)
Дом Симеоновской церкви (Моховая улица, д.46);
Путиловская церковь (Проспект Стачек, д.48);
Часовня Святого Николая Спасителя на Водах (Кронштадт);
Казанская церковь в подворье Валаамского монастыря (Старо-Петергофский проспект, д.29);
церковь святителя Николая Чудотворца в Морском госпитале Кронштадта;
Казанская церковь в Воскресенском Новодевичьем монастыре, Московский проспект, 100.
У стен последней из упомянутых Василий Косяков и был похоронен в 1921 году в соответствии с завещанием. Высокая честь, которой удостоились немногие великие люди. Увы, могила не уцелела, что не удивительно, учитывая, какие потрясения пережила обитель в лихие послереволюционные годы. Сейчас примерно в том месте, где, как предполагается, был захоронен зодчий, установлен кенотаф.
К слову сказать, Косяков строил храмы и за пределами Петербурга:
• Церковь Святой Троицы Живоначальной в Гора-Валдае, Гора-Валдай;
• Церковь Иоанна Богослова, Ивановское, Кингисеппский район;
• Храм Спаса Нерукотворного Образа, село Кукобой Ярославской области;
• церковь Николая Чудотворца, Саблино, Тосненский район Ленинградской области;
• Казанский собор Даниловского Казанского женского монастыря, п.Горушка, Даниловский район Ярославской области.
Этим летом я доехала до Гора-Валдая ‒ полюбоваться на творение великого зодчего. И убедилась: церковь наикрасивейшая и ничем не уступает своим столичным коллегам, разве что размерами поменьше.
А ещё был целый ряд храмов и в более удалённых пределах ‒ например, собор Святого Владимира в Астрахани, Морской собор в Лиепае, собор в Батуми...
Помимо храмов Косяков принимал активное участие в перестройке и реконструкции пришедших в ветхость зданий, не отвечающих современным требованиям, строительстве доходных домов.
А ещё одна заслуга Косякова ‒ в руководстве строительством крупнейшего собора России предреволюционной поры ‒ придворной церкви святых Петра и Павла в Петергофе, проект архитектора Н.В. Султанова. Здесь также проявились лучшие качества В.А. Косякова как инженера, организатора колоссального объема строительных и отделочных работ, и это при том, что одновременно он много строил по своим собственным проектам, преподавал, занимался научной деятельностью.
Архитектура и новаторство
Косяков знаменит не только благодаря Морскому Никольскому собору в Кронштадте, внушительному количеству реализованных объектов, феноменальными организаторскими способностями, позволяющим сотням и тысячам строителей оперативно и качественно работать.
Одно из его достижений ‒ внедрение в строительную практику передовых планировочных и конструктивных новшеств. Мало кто знает, но для разработки конструкции свода из перекрещивающихся арок он привлёк знаменитого Густава Эйфеля. Это была Успенская церковь на подворье Киево-Печерской лавры, 1895—1900 гг. Эту же конструкцию Косяков ввёл в типологию соборного храма, например, в соборе во имя Николя Чудотворца в Лиепае и в соборе Казанского монастыря в Данилове. Это позволило, в свою очередь, освободить внутреннее пространство храмов от столпов, сделав интерьеры просторнее и светлее. Использование бетона как материала для этих арок также было в то время новом словом в строительстве.
Косяков строил храмы не только красивые и величественные, но и удобные для всех. Для проведения служб предусматривались широкие алтари, ризницы, пономарки, кафедры, которые возвышались над амвоном, с которых было комфортно читать часы и проповеди. Но и, конечно же, предусматривались удобства для прихожан. Это, прежде всего, замечательная акустика, которая позволяла слышать каждое слово священников и каждое песнопение хора.
Были и другие уникальные удобства для молящихся. Например, много церковных праздников приходится на дни, когда в городе Кронштадте с большой вероятностью проходят штормы. И выходы на крестные ходы вокруг Морского собора сопровождались бы большими трудностями, особенно для жён офицерского состава. Дам из-за широких юбок могло запросто сдуть. Поэтому Косяков предусмотрел на втором этаже галерею крестного хода, где можно было пройти церковной процессией вокруг собора, не покидая сам храм.
Церкви, построенные Косяковым, ни с чем не перепутаешь: к характерным чертам его храмовых проектов можно отнести симметрично-осевую композицию фасадов, арочные витражные окна, арочные крыльца с гирьками, активное применение изразцов.
5 сентября 2021 года: в память о великом зодчем
Началось всё с поминальной службы ‒ литии ‒ у того места, где, по всей вероятности, и находится могила Василия Косякова.
Первым храмом во всём Новодевичьем монастыре была церковь Казанской иконы Божией Матери, заложенная в 1848 году. Поскольку деревянная церковь стала тесной и была неудобно расположена между монастырской больницей и хозяйственным двором, то в 1906 году решили заменить её на большую, каменную. Новую кирпичную церковь заложил митрополит Антоний в 1908 году. Она строилась по проекту Косякова на средства, выделенные монастырём и купцами Пантелеевым и Кашинцевым. В 1912 году было окончено возведение храма, и началась роспись интерьера. Однако недостаток средств в период войны, а также творческий спор между заказчиком и исполнителем стали причиной остановки работ летом 1915 года. В итоге освящение нового храма во имя иконы Божией Матери «Утоли моя печали» произошло уже после 1917 года, а в 1920-е годы богослужения проводились как в старом, так и в новом храмах.
Попытки закрыть храм предпринимались ещё в 1923 году, но окончательно церковь закрыли в июле 1927 года. Некоторое время здание не использовалось, но в 1929 году в бывшей церкви расположился склад, а после Великой Отечественной войны здание передали под механический цех ВНИИ электромашиностроения, расположившегося в бывшем монастыре. В 1950-е годы власти пошли ещё дальше, решив церковь взорвать. Даже успели в стенах подготовить шурфы для закладки взрывчатки. Но в связи с техническими трудностями (версия официальная), а если объективно, то в связи с Божьим промыслом и протестами со стороны культурной общественности Ленинграда, это намерение не осуществилось. В 1995 году церковь была передана восстанавливаемому Новодевичьему монастырю. Сейчас завершается полномасштабная реконструкция.
После литии совершилось освящение мозаик, которые были задуманы ещё Косяковым, но были воплощены только к столетию со дня кончины великого зодчего, на обоих фасадах с соответствующим подъёмом батюшек на уровень святых ликов и исполнением надлежащих ритуалов. Да простят меня люди в незнании терминов и названий. Меня, человека несведущего и светского, действо заворожило обстоятельностью и деловым (это комплимент) подходом: молитва ‒ подъём ‒ освящение ‒ спуск. Но слезу пустила, причём, искренне. Не каждый день присутствуешь при таком историческом событии, как освящение мозаик одного из красивейших храмов.
Пару часов спустя мы переместились к скверу имени Василия Косякова, что называется, «через стену» от Казанской церкви в подворье Валаамского монастыря (Старо-Петергофский проспект, д.29). Пятого сентября в сквере был установлен мемориальный камень с табличкой. Собравшиеся произнесли проникновенные слова в память о Василии Антоновиче. Мне запали в душу три момента:
Снимавшая фото и видео «правильная» дама (в платке и с внушительного видом фотоаппаратом) уже в конце мероприятия, когда все участники прощались, всплеснула руками: «Как! Я пришла без цветов! Господи, как же я позабыла?! Завтра обязательно принесу».
Минут через 20, когда мы только начали расходиться, я остановилась, отстав от своей компании: нам навстречу целенаправленно, не оглядываясь, шла женщина, держа в руке три чайные розы размером с мою голову. Остановилась у камня, перекрестилась и только после этого положила цветы.
Один из опоздавших гостей приехал с пятилетней внучкой. Сперва он объяснял девочке, что сейчас происходит. А чуть позже ребёнок, дисциплинированно отсидевший официальную часть на руках у деда, устроил импровизированные пряталки за камнем. Жизнь продолжается!
За это время я безумно устала, замёрзла и проголодалась. Но зато в моей голове сложилась головоломка:
• Почему целый ряд (!) храмов города похож на тот самый русско-византийский стиль;
• Почему многие столь крупногабаритные сооружения пережили революцию, блокаду и последующие годы;
• Отчего я столь не терпима к малейшему поползновению на целостность исторических зданий родного города.
Такой вот неожиданно полезный и содержательный экскурс в прошлое у меня получился.